Последний раз (в 2021-м) в Санкт-Петербурге я парковался на Итальянской улице прямо напротив «Бродячей собаки». В молодости я увлекался Серебряным веком и невольно подумал в тот момент о Саломеи Андрониковой. Не о Блоке, Белом, Шухаеве, Бенуа, Ахматовой - к моему стыду. Когда я приезжал в Питер в филиал Русской школы управления, я прогуливался вечерами по 7 линии В.О., заглядывая иногда на 5-ю, где в одном из домов на пересечении с Малым проспектом снимала в 1915-17 годах квартиру всё та же Саломея Андроникова. Благодаря Саломеи и ее сестре, их квартира стала знаменитым литературным салоном. По отзывам современников Саломея была «нашей мадам Рекамье».
Она была грузинской княжной, родилась в Тифлисе, в 18-ть вышла замуж за овдовевшего купца и переехала в Петербург, безумно любила дух – лучше сказать флёр - артистической среды, блистала на своих «синих вторниках» умением слушать и говорить, была высокой и стройной, дружила с Ахматовой, которая была такой же тоненькой как и она, вспоминала Тэффи.
Она прожила долгую жизнь и умерла в Лондоне, когда ей было 94. На склоне лет она с иронией писала подруге: «Я, душенька, стара, как попова собака, но работаю, как вол, хоть глуха, «слепа» (т.е. оба глаза оперировали и хожу плохо, но бегаю)… Смерть не далека, ибо мне 90 лет! Хотела бы жить вечно, но это заказано натурой… Выгляжу лет на 70, все могу, все ем, все пью и собираюсь жить лет до ста…».
Бог оградил её от ужасов большевистского террора, она вовремя уехала из страны - в отличие от многих её друзей по «Бродячей собаке» и литературным вторникам. Её портреты писали известные художники, ей посвящали стихи Ахматова, Мандельштам, Георгий Иванов, Илья Зданевич.
Я же вспоминал о ней в Питере, потому что помнил один из ее портретов, написанных в 1920-е Борисом Григорьевым.